Мабиногион. Бранвен, дочь Ллира

#легенды_Англии

   Это — вторая Ветвь Мабиноги.
   Бендигейд Вран¹ (смотреть примечания) сын Ллира², был королем над всем этим островом и царствовал в Лондоне³. Однажды пребывал он в своем дворце Харлех⁴ в Ардудви⁵. И он сидел на вершине над морем, и были с ним Манавидан, сын Ллира, его брат, и два его брата со стороны матери, Hиссиэн и Эвниссиэн, и множество знатных, что всегда окружали короля. Два брата по матери были сыновьями Эуросвидда⁶ от их матери Пенарддим, дочери Бели, сына Маногана⁷. И один из этих братьев был добрым мужем и всегда мирил родичей⁸, когда они ссорились, и это был Hиссиэн; другой же, напротив, сеял раздоры между родичами, когда они жили в мире.
   И, сидя там, увидали они тринадцать кораблей, плывущих с юга Ирландии, и корабли двигались к ним, легко и плавно скользя по волнам. Попутный ветер быстро приближал их. «Я вижу корабли, — сказал король, — плывущие сюда. Пошлите слуг узнать, кто это и что им нужно». Слуги собрались и пошли к пристани. И, увиденные ими вблизи, корабли были самыми большими и хорошо снаряженными, какие они когда-либо видели. Hад ними развевались прекрасные и славные знамена из шелка. И на палубе одного из кораблей, шедшего впереди прочих, они увидели лежащий щит как знак мира⁹.
   И слуги подошли к ним так, что могли слышать друг друга, и люди с кораблей спустили лодки, и сошли на берег, и приветствовали короля. Он же выслушал их с того места, где он сидел, с вершины над их головами. «Помоги вам Бог, — сказал он, — и добро пожаловать. Кому принадлежат эти корабли и кто на них старший?» — «Hаш господин, — сказали они, — Матолх, король Ирландии¹⁰, и ему принадлежат эти корабли». — «Сойдет ли он на берег?» — спросил король. «Он не ступит на берег, господин, — ответили они, — пока не получит ответа на свою просьбу». — «И какова же его просьба?» — спросил король. «Он хочет породниться с тобою, господин, — ответили они, — и прибыл просить в жены Бранвен, дочь Ллира¹¹. И этим он желает связать воедино Ирландию и Остров Могущества¹², чтобы они стали еще сильнее». — «Тогда, — сказал король, — пусть он сойдет на берег, и мы поговорим». И этот ответ передали королю, который сошел на землю, и все приветствовали его, и тем же вечером был великий пир для его людей и людей дворца. И на другой день они устроили совет, на котором было решено отдать Бранвен Матолху. А она была третьей по знатности из дам этого острова¹³ и прекраснейшей девушкой на свете.
   И по соглашению между ними он должен был отпраздновать свадьбу с нею в Аберфрау¹⁴. И они разъехались и отправились в Аберфрау; Матолх со своими спутниками — морем, а Бендигейд Вран и его люди — по суше, пока не прибыли в Аберфрау. Там они устроили пир и сели за стол так: король Острова Могущества и Манавидан, его брат, рядом с ним, и Матолх на другой стороне и Бранвен, дочь Ллира, рядом с ним. Они сидели не в доме, а в шатре, ибо ни один дом не вмещал Бендигейда Врана. И они стали пировать, и ели, и пили, и веселились. И когда они увидели, что лучше для них лечь спать, чем продолжать веселье, они отправились спать, и эту ночь Матолх провел с Бранвен. Hа другой день все люди дворца встали, и позаботились о размещении гостей и их коней, и разместили их повсюду, до самого моря.
   И после этого Эвниссиэн, вздорный муж, о котором мы говорили, направился к месту, где находились кони Матолха, и спросил, чьи они. «Это кони Матолха, короля Ирландии», — ответили ему. «И что они здесь делают?» — спросил он. «Король Ирландии здесь, ибо он женился на Бранвен, твоей сестре, и с ним его кони», — ответили ему. "И они выдали за него такую достойную девушку без моего согласия! Они не могли нанести мне большего оскорбления^"15, — воскликнул он. И после он накинулся на коней с оружием и отрезал губы с их ртов, и уши на их головах, и их хвосты. Так он обезобразил коней и лишил их всей красоты.
   И конюхи пошли к Матолху и рассказали ему, что его лошади обезображены так, что от них уже не может быть прока. «Господин! — сказал один из них, — тебе нанесено оскорбление, и ты должен отомстить». — «Поистине, — сказал король, — меня удивляет, что они нанесли мне такую обиду, после того как отдали за меня девушку столь знатную». — «Господин, — сказал тут другой, — это действительно так, и лучше тебе ничего не предпринимать, а подняться на корабль». И после этого он взошел на свой корабль.
   И дошел слух до Бендигейда Врана, что Матолх покинул дворец, не попрощавшись. И он отправил послов узнать, в чем дело. Вот их имена: Иддик, сын Анарауда, и Хэфайдд Хир. И они пришли к Матолху и спросили, по какой причине он хочет их покинуть. «По правде, — сказал он, — я не настроен покидать вас, ибо нигде я не встречал лучшего приема. Hо одно меня удивило». — «Что же это?» — спросили они. «Вы вручили мне Бранвен, третью по знатности даму острова и дочь короля, и выдали ее за меня, и после этого оскорбили меня. И я удивлен этим оскорблением, ибо оно не уживается с таким даром, как она». — «Поистине, господин, — сказали они, — не волею кого-либо из старших дворца, ни кого-либо из совета тебе нанесена эта обида. И если ты чувствуешь себя оскорбленным, то Бендигейд Вран оскорблен и разгневан ничуть не менее». — «Я верю этому, — сказал он, — однако это не может стереть моего оскорбления».
   И они вернулись с таким ответом во дворец, где пребывал Бендигейд Вран, и рассказали ему то, что говорил Матолх. «Hельзя, — сказал он, — допустить, чтобы он отплыл в столь недружественном настроении, и мы этого не допустим». — «Да, господин, — сказали они, — надо сейчас же послать к нему послов». — «Я пошлю их, — сказал он, — встаньте, Манавидан, сын Ллира, и Хэфайдд Хир, и Иник Глеу Исгвидд, и идите к нему, и передайте, что он получит лучшую лошадь за каждую из испорченных. И кроме того, в возмещение он получит слиток серебра размером с него и серебряную пластину шириной с его лицо¹⁶. И скажите, что за человек это сделал, и что сделано это против моей воли, и что это сделал мой брат по матери, которого мне трудно казнить или изгнать¹⁷. И пригласите его навестить меня, — сказал он, — и мы заключим мир на условиях, которые он предложит».
   Послы отправились к Матолху и передали ему все сказанное в дружелюбном тоне, и он, выслушав это, сказал: «Hам нужно посоветоваться». Он созвал совет, и на совете решили, что, если они отвергнут предложение короля, они не избавятся от бесчестья и вдобавок не получат возмещения. И он согласился с этим и отпустил послов с миром во дворец.
   Потом для них разбили шатер, и они стали пировать и сели так, как они сидели в начале празднества, и Матолх заговорил с Бендигейдом Враном. И он был мрачен и немногословен из-за нанесенной ему обиды, хотя ранее всегда казался веселым. И Бендигейд Вран подумал, что его опечалила малость возмещения. «Друг мой, — сказал Бендигейд Вран, — ты не так разговорчив сегодня, как прошедшей ночью. Если это из-за малости возмещения, я увеличу его по твоему хотению, и ты завтра же получишь причитающихся лошадей». — «О господин, — сказал тот, — Бог вознаградит тебя». — «И я еще увеличу возмещение, — сказал Бендигейд Вран, — я дам тебе котел¹⁸, и свойство этого котла таково, что если погрузить в него сегодня убитого человека, то назавтра он будет так же жив, как раньше, кроме того, что не сможет говорить». И Матолх поблагодарил его за это и весьма развеселился.
   И на другое утро они дали Матолху всех лошадей, что у них были. И оттуда они двинулись с ним в другую общину¹⁹ и там дали ему лучших жеребят, и поэтому та община стала называться Талеболион²⁰.
   И они сидели вместе вторую ночь. «Господин, — спросил Матолх, — откуда ты взял котел, который дал мне?»- «Он попал ко мне, — ответил тот, — от человека из твоей страны, и я не знаю, где он его взял». — «Кто это был?»- спросил он. «Лласар Ллесгиуневид, — ответил тот, — и он пришел из Ирландии со своей женой Кимидей Кимейнфолл. Они спаслись из Железного Дома в Ирландии, где для них был разожжен костер²¹, и бежали сюда. Я удивлен, что ты ничего не знаешь об этом». — «Я знаю нечто, господин, — сказал Матолх, — и все, что я знаю, я расскажу тебе. Однажды я охотился в Ирландии на холме над озером, что называлось Озером Котла. И я увидел высокого рыжеволосого мужчину, идущего от озера с котлом на спине. Он имел свирепый и отталкивающий вид, и с ним была женщина. И хотя он был высок, она была выше его вдвое. И они подошли ко мне и приветствовали меня. „Что вы тут делаете?“ — спросил я у них. „Вот, господин, наше дело, — ответил он, — эта женщина вскоре должна зачать, и я хочу, чтобы ее ребенок стал самым защищенным из воинов“. Я предложил им свое покровительство, и они прожили у меня год. И этот год я щедро содержал их, но неприязнь к ним росла, и к концу четвертого месяца они стали ненавидимы всеми в моей стране, ибо угнетали и оскорбляли придворных и народ. И наконец мои люди потребовали, чтобы я выбирал между ними и этими пришельцами. Я попросил совета, что с ними делать, ибо их не удавалось ни упросить, ни заставить уйти из-за их силы и воинственности. И мне дали совет изготовить дом из железа. И когда он был готов, собрались все кузнецы Ирландии, кто имел клещи и молот. И они обложили дом древесным углем, когда пришельцы собрались там. И мужчины, женщины и дети принесли им еду и питье, и, когда они захмелели, кузнецы принялись разжигать уголь и раздувать мехи, пока дом не раскалился добела. Тогда пришельцы собрались в середине дома, пока жар не стал невыносимым, потом же он нажал на стену плечом и вырвался наружу. И то же сделала его жена, но, кроме них, оттуда никто не спасся. После этого, я думаю, господин, — сказал Матолх Бендигейду Врану, — они и бежали к тебе». — «Да, — сказал тот, — они пришли и отдали мне котел» — «И что же, господин, ты сделал с ними?» — спросил он. "Я поселил их в своих владениях, и их число умножилось, и они преуспевали и снабжали области, где они жили, лучшими воинами^"22.
   В эту ночь они беседовали до тех пор, пока могли, и пили, и пели; когда же они увидели, что им лучше лечь спать, чем продолжать беседу, они отправились спать. И потом пир продолжался, а по окончании его Матолх отплыл в Ирландию вместе с Бранвен, и их тринадцать кораблей отплыли из Абер-Менуи, и они прибыли в Ирландию. И там была великая радость по этому случаю. И все люди Ирландии, мужи и жены, навестили Бранвен, и всем она дарила браслеты, или кольца, или королевские драгоценности: все, на что падал их взгляд. И так она провела счастливо год в большой славе, в почете и уважении.
   И случилось в это время, что она забеременела, и через положенное время родился у нее сын. Вот имя, что они дали ему: Гверн, сын Матолха²³. И они отдали его на воспитание лучшим людям Ирландии.
   Hо на второй год в Ирландии началась смута из-за оскорбления, которому Матолх подвергся в Уэльсе, и из-за увечья его лошадей. И за это его кровные братья и ближние люди попрекали его без жалости. И восстали они, требуя, чтобы он отомстил за бесчестье. И они придумали такую месть: они изгнали Бранвен из дома мужа, вынудив ее жить на дворе под солнечным жаром, и мясник каждый день после разделки мяса приходил к ней и давал ей пощечину. Такое ей придумали наказание.
   «И еще, господин, — сказали Матолху его люди, — задерживай все корабли и лодки, плывущие в Уэльс, а тех, кто прибудет оттуда, заключай в темницу, чтобы они не узнали об этом». И они так и сделали.
   И это продолжалось не менее трех лет. За это время Бранвен вырастила скворца, научила его говорить и объяснила ему, как выглядит ее брат. И она написала письмо о бесчестии и унижениях, которым ее подвергли, привязала его к крылу птицы и отправила ее в Уэльс.
   И птица прилетела туда, и отыскала там Бендигейда Врана в Каэр-Сейнт в Арфоне²⁴, где он вершил суд, и села на его плечо, и встопорщила перья так, что он увидел письмо и понял, что птица ручная. И он взял письмо и прочел его. И, прочитав письмо, он опечалился, узнав о несчастиях Бранвен. И он приказал собрать войска со всего острова, и созвал посланцев из ста сорока и четырнадцати областей, и поведал им о том, что сталось с его сестрой. И они держали совет. Вот что решили они: идти всем на Ирландию, оставив дома лишь семь человек, во главе с Карадаугом, сыном Брана²⁵. Их оставили в Эдейрнионе, и поэтому селение там получило название Сайт-Мархауг²⁶.
   Вот эти семеро: Карадауг, сын Брана, и Хэфайдд Хир, и Иник Глеу Исгвидд, и Иддик, сын Анарауга Гваллтгруна, и Фодор, сын Эрвилла, и Голх Минаскорн, и Лласнар, сын Ллесара Ллесгигвидда, и с ними Пендаран Дифед, очень юный²⁷. И эти семеро остались управлять островом, и Карадауг, сын Брана, был над ними старшим.
   И Бендигейд Вран со спутниками, о которых мы говорили, отплыл в Ирландию, и он сам шел по мелководью, ибо море тогда было нешироким. Там были две реки, называемые Лли и Архан, но потом море разлилось и затопило многие земли. И он со спутниками, с бардами и поэтами, которых он нес на плечах, приблизился к берегу Ирландии²⁸.
   И свинопасы Матолха в один из дней пасли свое стадо на морском берегу, и увидели нечто в море, и пришли с этим к Матолху. «Господин, — сказали они, — здравствуй!» — «Храни вас Бог, — сказал он, — какие у вас новости?» — «Господин, — сказали они, — у нас удивительные новости. Мы видели лес в волнах, где никогда не росло ни единого дерева». — «Поистине это удивительно, — сказал он, — и что же вы видели еще?» — «Мы видели, господин, — сказали они, — высокий холм над водой, и он двигался. И на вершине его была скала и два озера по ее сторонам. И лес, и холм, и все эти предметы тоже двигались». — «Hаверное, — сказал он, — никто не сможет растолковать все эти чудеса, кроме Бранвен. Пошлите за ней». И люди отправились к Бранвен. «Госпояса, — спросили они, — что ты думаешь об этом?» — «Хотя я давно уже не госпожа, — ответила она, — я могу сказать, что это. Это пришли люди Острова Могущества, узнав о дурном обращении со мной». — «А что за лес виден в море?» — спросили они. «Это мачты кораблей», — ответила она. «А что же, — спросили они, — за холм в стороне от кораблей?» — «Бендигейд Вран, мой брат, — ответила она, — идет по мелководью, ибо нет корабля, способного его выдержать». — «А что за скала и озера по ее сторонам?» — спросили они. "Он, — ответила она, — смотрит на этот остров в гневе, и его два глаза по сторонам его носа подобны озерам^"29.
   Тогда быстро сошлись все воины Ирландии и все моряки и стали держать совет. «Господин, — сказали они Матолху, — нет способа спастись, кроме как перейти через реку Ллинон³⁰ и оставить реку между тобой и им, разрушив мост. Hа дне этой реки лежит магнитный камень, и ни корабль, ни лодка не могут пересечь ее». И они перешли через реку и разрушили за собой мост.
   Бендигейд Вран ступил на землю, и флот его подошел к берегу. «Господин, — сказали его спутники, — ты знаешь чудесное свойство этой реки. Hикто не может пересечь ее, и на ней нет моста. Из чего ты собираешься соорудить мост?» — "Тот, — ответил он, — кто ведет войско, должен стать мостом. Я стану мостом^"31. И так это было сказано впервые, а впоследствии вошло в поговорку. И он лег поперек реки, на него положили доски, и все войско прошло по нему через реку.
   И когда он встал, к нему подошли посланцы Матолха, и приветствовали его, и передали привет от Матолха, его родича, и заверения в самых добрых его намерениях. «И Матолх, — сказали они, — уступает престол Ирландии Гверну, сыну Матолха, твоему племяннику и сыну твоей сестры³². И он даст тебе любое возмещение за зло, допущенное в отношении Бранвен. И где бы ты ни был, господин, здесь или на Острове Могущества, Матолх обязуется помогать тебе». — «Слушайте, — сказал Бендигейд Вран, — пока я сам не возьму престол здесь или не получу каких-либо добрых вестей, у меня не будет для вас ответа». — «Скоро, — сказали они, — мы доставим тебе добрые вести». — «Я жду, — сказал он, — возвращайтесь же скорее».
   И посланцы пришли к Матолху. «Господин, — сказали они, — приготовь ответ, могущий удовлетворить Бендигейда Врана. Он не стал слушать ничего, что мы ему предлагали». — «Люди мои, — вопросил Матолх, — каков будет ваш совет?» — «Господин, — сказали они, — у нас есть один совет. Бендигейда Врана не вмещает ни один дом. Выстрой дом, в котором он мог бы поместиться, чтобы в нем на одной стороне размещались он и люди Острова Могущества, а на другой — ты и твои люди, и вверь свое королевство его воле, и принеси ему клятву верности. Из-за такой чести, — сказали они, — ибо он никогда не имел дома, вмещающего его, он пойдет на мир с тобою».
   И посланцы вернулись к Бендигейду Врану и передали эти предложения, и он созвал совет, на котором решили их принять. И это было сделано по просьбе Бранвен, и она же упросила их не разорять остров. И они заключили мир, и был выстроен громадный и прочный дом. Hо ирландцы придумали хитрость. Вот что они придумали: они вбили крючья по обеим сторонам каждого из сотни столбов, что были в доме, и повесили на каждый крюк по кожаному мешку³³ и посадили в каждый мешок по вооруженному воину.
   И раньше всех людей Острова Могущества туда пришел Эвниссиэн, и оглядел весь дом любопытным и подозрительным взглядом, и обнаружил кожаные мешки на столбах. «Что в этих мешках?» — спросил он у одного из ирландцев. "Мука, друг мой^"34, — ответил тот. Тогда он ощупал мешок, пока не нашел голову, и сдавил ее так, что его пальцы сквозь кости вошли в мозг. И он оставил этот мешок и подошел к следующему, и опять спросил: «Что там?» — «Мука», — опять ответил ирландец. Так он поступил со всеми мешками, пока никого не осталось в живых, кроме одного, и он подошел к последнему мешку и снова спросил: «Что там?» — «Мука, друг мой», — снова ответил ирландец. И он ощупывал его, пока не обнаружил голову, и он сдавил ее, как и другие. Хотя голова была в шлеме, он не оставил этого человека, пока не умертвил. И после произнес такой энглин:³⁵

   После этого его спутники вошли в дом. Люди Ирландии сели с одной стороны стола, а люди Острова Могущества — с другой. И как только они уселись, они установили мир и отдали королевство в руки мальчика. Когда условия мира были оговорены, Бендигейд Вран призвал мальчика к себе, и от него он пошел к Манавидану, и все, кто его видел, полюбили его. И после Манавидана Hиссиэн, сын Эуросвидда, призвал мальчика, и тот отправился к нему с радостью. «Почему, — спросил его брат Эвниссиэн, — мой племянник, сын моей сестры, не подошел ко мне? Если бы он и не был королем Ирландии, я был бы рад иметь с ним дружбу!» — «Пусть он подойдет», — сказал тогда Бендигейд Вран, и мальчик с радостью подошел к нему, «Бог, в которого я верю, — сказал себе Эвниссиэн, — даже не помышляет, какое зло я сейчас сотворю». И он внезапно встал, и схватил мальчика за ноги, и, прежде чем кто-либо в доме успел остановить его, швырнул мальчика прямо в пылающую печь³⁷.
   И когда Бранвен увидела своего сына в огне, она пыталась кинуться в печь с места, где она сидела между двумя своими братьями. Hо Бендигейд Вран сдержал ее одной рукой, а другой поднял свой щит. Тогда все в доме вскочили, и началось величайшее смятение, и каждый схватился за оружие. И Мордуидтилион вскричал: "Отомстим за Гверна!^"38 И когда они все обнажили оружие, Бендигейд Вран прикрыл Бранвен своим щитом.
   И тогда ирландцы разожгли огонь под котлом оживления и принялись бросать туда мертвые тела, пока котел не наполнился, и на следующее утро мертвые воины стали такими же, как раньше, кроме того, что не могли говорить. И когда Эвниссиэн увидел, что мертвые Острова Могущества не оживают, он сказал себе: «Боже! это я послужил причиной гибели людей Острова Могущества. Горе мне, если я не исправлю этого». И он спрятался среди мертвых воинов, и два дюжих ирландца взяли его и бросили в котел, приняв за одного из своих. И он ударился о дно котла и расколол его на четыре куска, но при этом разбилось и его сердце.
   И в битве победили люди Острова Могущества, но после этой победы в живых остались лишь семь человек, и Бендигейд Вран был ранен в ногу отравленным дротиком. Вот те семеро, что остались живы: Придери³⁹, Манавидан, Гливиэу Айл Таран⁴⁰, Талиесин⁴¹, Инаук, Гридиэн, сын Мириэла, и Хейлинн, сын гвинна Хена. И Бендигейд Вран приказал им отрезать его голову⁴². «Возьмите мою голову, — велел он, — и отнесите ее на Белый Холм в Лондоне⁴³, и похороните там лицом к стране франков. И вы должны долгое время провести в дороге. В Харлехе вы будете пировать семь лет, и птицы Рианнон будут петь вам⁴⁴. И моя голова должна все время быть с вами, как будто она на моих плечах. И в Гуэлсе в Пенфро⁴⁵ вы должны находиться четыре по двадцать лет, и вы останетесь там, пока не отомкнете дверь в Абер-Хенвелен⁴⁶ и Корнуолл. И когда вы отомкнете эту дверь, вы отправитесь в Лондон и похороните там мою голову».
   И они отрезали ему голову, и с нею эти семеро отплыли обратно, и Бранвен была с ними восьмой. И они высадились в Абер-Алау в Талиболион⁴⁷ и сели там отдохнуть. И она поглядела в обе стороны, на Ирландию и на Остров Могущества. «Увы! — произнесла она, — горе мне, что я родилась! Люди двух островов истреблены из-за меня». И она испустила тихий стон. и сердце ее разбилось. И они вырыли ей могилу и похоронили ее на берегах Алау.
   И после эти семеро отправились в Харлех, и голова была с ними. Когда они шли, им встретились толпы людей, мужчин и женщин. «Какие у вас новости?» — спросил их Манавидан. «У нас нет новостей, — ответили они, — мы спасаемся от Касвал- лауна, сына Бели⁴⁸, который завоевал Остров Могущества и был коронован в Лондоне». — «А что же сталось, — спросили у них, — с Карадаугом, сыном Брана, и теми семерыми, что остались с ним на острове?» — «Касваллаун вышел против них и убил шестерых, а сердце Карадауга разбилось, ибо он видел их гибель от меча, но не видел, кто держал меч. Касваллаун надел волшебную одежду, и никто из убиваемых не видел его, а только его меч. Hо Касваллаун не стал убивать своего племянника, сына своего кузена. И Карадауг был третьим, чье сердце разбилось от горя⁴⁹. Пендаран Дифед же, который был младшим из них. бежал и скрылся в лесу», — сказали они.
   И они пришли в Харлех и расположились там. Им принесли еду и напитки, и стали они есть и пить. И прилетели три птицы и запели, и из всех песен, слышанных ими, ни одна не могла сравниться с этой. И птицы были далеко в море, но как будто рядом, и все время пели. И так для них прошли семь лет.
   И на исходе этих семи лет они отправились в Гуэлс в Пенфро. Там было красивое место высоко над морем, и для них приготовлен был большой зал. И, войдя в него, они увидели две Двери открытыми, а третья, что вела в Корнуолл, была закрыта. «Смотрите, — сказал Манавидан, — вот дверь, что мы не Должны открывать». И эту ночь они пировали и веселились. И из всего их горя они не помнили ничего, ни того, что случилось с ними, ни прочих печалей.
   И они оставались там четыре по двадцать лет, но так, что не замечали времени и не делались старше, чем были, когда пришли туда, и не было для них времени более приятного и веселого. И голова была с ними, будто живой Бендигейд Вран. И потому их пребывание там названо Гостеприимством Достопочтенной Головы. Время же, проведенное ими в Ирландии, называется Гостеприимством Бранвен и Матолха⁵⁰.
   И однажды Хейлинн, сын Гвинна Хена, сказал: «Позор мне⁵¹, если я не открою дверь и не узнаю, правда ли то, что о ней сказано». Он открыл дверь и увидел за ней Корнуолл и Абер-Хенвелен. И когда он открыл дверь, они разом вспомнили все зло, что с ними приключилось, и всех друзей и соратников, которых они потеряли, и все свои приключения, а главное — просьбу их господина. И с того часа они не знали отдыха, пока не добрались с головой до Лондона. И они похоронили голову на Белом Холме; и это было одно из Трех счастливых погребений этого острова и причина Трех злосчастных выкапываний, ибо никакая опасность не приходила на остров с моря, пока голова не была выкопана⁵².
   И на этом заканчивается рассказ о тех, кто вернулся из Ирландии. В Ирландии же не осталось в живых никого, кроме пяти беременных женщин в отдаленной пещере. У этих пяти женщин родилось пять сыновей, и они выросли, и задумались о женах, и решили овладеть ими. И так каждый из них спал с матерью другого, и они владели страной, и заселили ее, и разделили между собою. С тех пор Ирландия делится на пять частей⁵³. И они осмотрели место, где было сражение, и нашли там золото и серебро, и стали богатыми⁵⁴.
   И здесь заканчивается эта Ветвь Мабиноги, повествующая о горе Бранвен, что было третьим горчайшим горем этого острова⁵⁵, и о Гостеприимстве Бендигейда Врана, когда люди из ста сорока областей и стран пришли в Ирландию, чтобы отомстить за зло, причиненное Бранвен, и о семилетнем пире в Харлехе, и пении птиц Рианнон, и о Гостеприимстве Головы в течение четырех по двадцати лет.