Мабиногион. Пуйл, король Дифеда

#легенды_Англии

Король Пуйл¹ (смотреть примечания) правил семью частями² Дифеда³ Однажды, находясь в своем дворце⁴ в Арберте⁵ решил он выехать на охоту. Место, куда он собрался, называлось Глин-Кох⁶. И той же ночью он отправился в путь. Добравшись до Ллойн-Диарви, он заночевал там, а на рассвете приблизился к Глин-Кох, пустил собак в чащу и протрубил в рог, объявляя начало охоты. Он устремился вслед за собаками, и его спутники отстали; тут он услышал вместе с лаем своей своры лай других собак, доносившийся со стороны.
   И он выехал на лесную поляну и увидел там не своих собак, а чужих, преследовавших большого оленя. Hа середине поляны они настигли его и повалили наземь. Тогда Пуйл смог разглядеть этих собак, подобных которым он не видел никогда в жизни⁷. Они были белы как снег, а их уши — красны; и белое и красное сверкало и переливалось. И он подъехал ближе, и отогнал собак от оленя, и увидел собственную свору.
   Подозвав своих собак, он узрел скачущего к нему всадника⁸ на большом сером коне, с охотничьим рогом на шее, одетого в охотничий костюм из серой шерсти. Всадник приблизился и заговорил с ним. «Рыцарь! — сказал он. — Я знаю, кто ты, и я не приветствую тебя». — "Что ж, — ответил Пуйл, — может быть, по своей знатности ты и не должен делать этого^"9. «Поистине, — сказал тот, — не моя знатность причиной тому». — «Что же, о рыцарь?» — вопросил Пуйл. «Видит Бог, причина — в твоем невежестве и грубости». — «О каком невежестве ты говоришь, рыцарь?» — "Я никогда не знал большего невежества, — сказал тот, — чем отогнать собак, загнавших оленя, и подпустить к нему собственную свору. Это верх невежливости и, хотя я не стану мстить тебе, — сказал он, — я возьму с тебя цену сотни оленей«¹⁰. — „Рыцарь, — сказал Пуйл, — если я обидел тебя, я возмещу обиду“. — „И как же ты собираешься возместить ее?“ — „По твоей знатности, но я должен знать, кто ты“. — „Я король своего королевства“. — „Приветствую тебя, господин, — сказал Пуйл, — но как зовется твое королевство?“ — Аннуин¹¹, — ответил тот. — Я Араун¹², король Аннуина». — «Господин, — спросил тут Пуйл, — как мне добиться твоей дружбы?» — «Есть такой способ, — сказал король. — В моих владениях есть тот, кто мне не подчиняется и постоянно со мною воюет. Это Хафган, король Аннуина. Ты легко можешь освободить меня от него и, сделав это, заслужить мою дружбу». — «Я рад сделать это, — сказал Пуйл, — однако скажи мне как?» — «Я скажу тебе, — отвечал тот, — как это сделать. Я одарю тебя своей дружбой и возьму тебя в мой дворец в Аннуине. Я дам тебе прекраснейшую из женщин, чтобы ты спал с нею каждую ночь; и я придам тебе мой образ и подобие так, что ни паж¹³, ни воин — никто из моих людей не догадается, что это не я. И это будет длиться год и день¹⁴, пока мы вновь не встретимся на этом месте». — «Согласен, — сказал Пуйл, — но когда я буду жить там, как я узнаю того, о ком ты говоришь?» — «В одну из ночей, — отвечал тот, — мы с ним уговорились встретиться у брода; ты будешь там в моем обличье, и твой первый удар оборвет нить его жизни¹⁵. И хотя он будет просить тебя нанести ему второй удар, не делай этого, чтобы он не погубил тебя, ибо когда я сделал это, на другой день он опять бился со мною». — «Хорошо, — сказал Пуйл, — однако что будет с моими владениями?» Араун сказал: «Я сделаю так, что ни мужчина, ни женщина в твоих владениях не отличат меня от тебя, и займу твое место». — «Тогда я отправляюсь в путь», — сказал Пуйл. «Твой путь будет чистым, и ничто не помешает тебе достичь Аннуина, ибо я сам поведу тебя».
   И он вел его, пока не достигли они жилых мест и дворца. «Смотри, — сказал Араун, — дворец и королевство в твоем распоряжении. Входи, и все признают тебя за меня, и ты увидишь, что тебе надо делать». И Пуйл вошел во дворец и увидел там спальни, и залы, и покои¹⁶, чудно украшенные, каких он никогда не видел. И он прошел в комнату, и бывшие там пажи и юноши приветствовали его. Два рыцаря сняли с него охотничий костюм и облачили его в платье, расшитое серебром и золотом. И вошел он в зал, и увидел там стражей и свиту, самую пышную из виденных им, и с ними королеву, прекрасную даму в золоченом шелковом¹⁷ наряде. И они умылись и сели за стол. По одну сторону от него села королева, по другую же — некий граф¹⁸.
   И он заговорил с королевой, и показалось ему по ее речам, что она самая благонравная и чистосердечная дама из всех. И они ели, и пили, и пели, и веселились¹⁹, и ни один дворец на земле не мог сравниться с этим по изобилию еды, питья и драгоценной утвари.
   Пришло время им ложиться спать²⁰, и они пошли спать с королевой. И когда они легли в постель, он отвернул от нее лицо и отвернулся сам; и до утра между ними не было ни слова. Hаутро же они вновь вели благородную и изящную беседу. И так каждую ночь до конца года он вел себя таким же образом, как и в первый раз.
   И год прошел в охоте, в песнях и празднествах и в веселье с придворными, пока не настала ночь, назначенная для битвы. и об этой ночи знали во всех уголках королевства, так что, когда он пошел к месту встречи, с ним пошли все его люди²¹. И, подойдя к броду, увидели они там всадника, который сказал: «Слушайте, люди! Это спор между двумя королями за землю и власть, и только между ними. А вы стойте в стороне и ждите исхода схватки».
   И они сошлись на середине брода, и первым ударом тот, кто был в обличье Арауна, поразил Хафгана в центр щита так, что щит раскололся пополам и сам Хафган оказался на земле, его нога запуталась в стремени²², и он был смертельно ранен. «О рыцарь! — воззвал Хафган. — Я не сделал тебе ничего дурного. Я не знаю, зачем тебе моя смерть. Hо, ради Бога, если ты сделал это, доверши то, что начал». — «Рыцарь, — ответил тот, — я сделал с тобою то, что сделал. Обратись к своим людям, я не могу добить тебя». — «Мои верные слуги! — промолвил Хафган. — Оставьте меня. Пришла моя смерть, и я не могу больше править вами».
   «Люди! — сказал и тот, кто был в обличье Арауна. — Посоветуйтесь и скажите, кто из вас хочет служить мне». — «Господин, — ответили знатные, — мы все хотим этого, ибо теперь в Аннуине нет короля, кроме тебя». — «Тогда, — сказал он, — тех, кто придет своей волей, я приму милостиво, а непокорных подчиню силою меча». И он получил клятву верности²³ от знатных, и оба королевства уже на следующий день оказались в его власти. После этого он сел на своего коня и отправился в Глин-Кох.
   И когда он прибыл туда, его встретил король Аннуина, и они рады были видеть друг друга. «Поистине, — сказал Араун, — Бог воздаст тебе за оказанную мне услугу, о которой я уже знаю. Возвратись же в свои владения, и ты увидишь, что я сделал для тебя». — «Что бы ты ни сделал, — сказал Пуйл, — пусть Бог воздаст и тебе». После Араун вернул Пуйлу, королю Дифеда, его образ и подобие и сам обрел свой вид и отправился в свой дворец в Аннуине, где рад был видеть своих придворных, которых не видел долгое время. Они же не знали о его отсутствии и удивились его появлению не более чем всегда. И этот день прошел у них в веселье и развлечениях, и он сидел и беседовал с женой и приближенными. И когда время сна сменило время веселья, они отправились на покой.
   Король лег в постель, и к нему пришла жена. Он заговорил с нею, и они разделили удовольствие. .И, будучи лишена внимания целый год, она задумалась. «Интересно, — сказала она, — что заставило его сегодня изменить своему обыкновению?» Она думала долгое время, и он встал и обратился к ней дважды и трижды, но не получил ответа. Он спросил: «Почему ты не говоришь со мной?» — «Господин, — сказала она, — не могу я сразу выговориться за целый год». — «О чем ты? — спросил он. — Ведь мы говорили всегда». — «О, стыд! — воскликнула она. — Ведь уже год до вчерашнего вечера с момента, как мы ложились в постель, между нами не было ни разговоров, ничего другого, и ты даже не повернул ко мне лица». Король весьма удивился и подумал: «Клянусь, я нашел человека, чья дружба тверда и нелжива». Потом он сказал жене: «Госпожа, не брани меня. Видит Бог, я не спал на одной кровати с тобою весь этот год до прошлой ночи». И он рассказал ей всю историю. «Поистине, — сказала она, — ты испытал друга и в битве, и в искушении, и в правдивых словах».
   В это время Пуйл, король Дифеда, прибыл в свои владения и начал расспрашивать своих приближенных о том, что случилось за год. «О господин, — сказали они, — твоя милость никогда еще не была так велика, ты никогда не был столь добр к своим слугам, никогда так щедро не расточал даров, и твоя власть никогда не была справедливее, чем в этот год». После этого Пуйл поведал им все. «Поистине, господин, — сказали они, — надо возблагодарить небо за то, что ты приобрел такого друга, и не нужно менять установленных им порядков». — «Видит Бог, — сказал Пуйл, — я не стану их менять».
   И после этого короли укрепили дружбу между собой и посылали друг другу коней, и борзых, и соколов, и все, что они считали приятным друг для друга. И по причине того, что он жил год в Аннуине, и правил там столь удачно, и объединил два королевства в один день своим мужеством и отвагой, его стали называть не Пуйл, король Дифеда, но Пуйл, Государь Аннуина.
   Однажды он был в Арберте, в своем главном дворце, где готовился праздник для него и его приближенных. И после обеда Пуйл решил подняться на вершину холма за дворцом, что назывался Горседд Арберт²⁴. «Господин, — сказал один из придворных, — у этого холма есть свойство, что если кто-либо из знатных взойдет на него, он не спустится, не будучи зачарован или не увидев какого-нибудь волшебства». — «Я не боюсь чар в такой близости от моего дворца; что до волшебства, то я с удовольствием его увижу, — сказал он, — я пойду и сяду на вершине холма».
   И он с придворными сел на холме. И, сидя там, они увидели даму на прекрасном белом коне, в сияющем золотом одеянии, которая ехала по дороге, ведущей к холму. Конь ее, казалось, двигался почти шагом. «Люди, — спросил Пуйл, — кто среди вас знает эту даму?» — «Hикто, господин», — отвечали они. «Пойдите кто-нибудь, — приказал он, — встретьте ее и узнайте, кто она такая». И один из них встал и вышел на дорогу, когда она проезжала, и он пустился за нею так быстро, как только мог, но чем быстрее он бежал, тем дальше она была от него. И, увидев, что он не в силах ее догнать, он вернулся к Пуйлу и сказал ему: «Господин, никто во всем мире не может догнать ее пешим». — «Тогда, — сказал Пуйл, — ступай во дворец, возьми там самого резвого скакуна и поезжай за нею».
   И тот взял коня и устремился в погоню. Он выехал в поле, пришпорил коня, но чем больше он его погонял, тем дальше от него была всадница. Он совсем загнал лошадь, пока не убедился, что ему не догнать ее; тогда он вернулся к месту, где был Пуйл. «О господин, — сказал он, — бесполезно преследовать эту даму. Я не знаю на свете коня быстрее этого, и он не смог догнать ее». Пуйл сказал: «Должно быть, это и есть волшебство. Давайте вернемся во дворец». И они вернулись во дворец и провели там день. И настал следующий день, и пришло время обеда. После пира Пуйл сказал: «Теперь мы, те же, кто был вчера, подымемся на вершину холма. А ты, — сказал он одному из придворных, — возьми с собою самого быстрого коня». И тот сделал это.
   Они поднялись на холм вместе с конем и, просидев там немного времени, увидели даму на том же коне и в том же одеянии, едущую по той самой дороге. «Смотрите! — сказал Пуйл. — Вот и вчерашняя всадница. Будь готов, юноша, — обратился он к придворному, — узнать, кто она». — «Я с радостью сделаю это, господин», — ответил тот.
   В это время всадница приблизилась к ним. Юноша подбежал к коню, но, прежде чем он вскочил в седло, она проехала мимо, и между ними пролегло большое расстояние. Однако ее скорость была такою же, как и в предыдущий день. Пока конь юноши шел тихо, всадница приближалась, но как только юноша пришпорил коня, она отдалилась так, что он едва мог ее разглядеть. И чем больше он погонял коня, тем дальше она становилась, хотя конь ее двигался так же медленно. Когда он увидел, что не может ее догнать, он вернулся к месту, где был Пуйл. «Господин, — сказал он, — ты видишь, конь не в силах ее догнать». — «Я вижу, — сказал Пуйл, — что бесполезно кому-либо из вас пытаться настигнуть ее. Видит Бог, она едет к кому-то в этой местности, если только ее неторопливость позволит до него добраться. Вернемся же во дворец». И, вернувшись во дворец, они провели день в увеселениях, пока не отошли ко сну.
   Следующий день прошел так же, как предыдущие, и настало время обеда. И когда они заканчивали трапезу, Пуйл сказал: «Где люди, с которыми мы вчера и позавчера были на холме?» — «Мы здесь, господин», — сказали они. «Пойдемте, — сказал он, — и сядем на вершине холма. Оседлай моего лучшего коня, — обратился он к конюху, — поставь его у дороги и захвати с собою мои шпоры». И слуга сделал это. Они же пошли и сели на холме, и через короткое время они увидели всадницу на той же дороге, едущую шагом.
   «Юноша, — сказал Пуйл, — я вижу всадницу, веди скорее моего коня». Он сел на коня, и когда он сделал это, всадница уже проехала мимо. Он поскакал за нею, и ему казалось, что он вот-вот настигнет ее, но она была на том же расстоянии. Тогда он пустил коня шагом и тут же оказался рядом с нею.
   «О дева, — сказал Пуйл, — именем человека, которого ты больше всего любишь, прошу тебя остановиться». — «Я остановлюсь с удовольствием, — сказала она, — хотя бы чтобы дать отдохнуть лошади». И она остановилась, и подождала его, и, подняв накидку, закрывавшую ее лицо, устремила на него взгляд, и заговорила с ним. «О дева, — спросил он, — откуда ты и куда держишь путь?» — «Я еду по своему делу, — ответила она, — и я рада тебя видеть». — «И я рад, что вижу тебя», — сказал он, подумав, как уродливы по сравнению с нею все девушки и женщины, виденные им ранее.
   «Госпожа, — сказал он, — поведай мне о своем деле». — «Мое главное дело, — ответила она, — было отыскать тебя». — «Так и для меня, — сказал Пуйл, — твое появление стало главным. Скажи же мне, кто ты?» — «Я скажу тебе, господин, — ответила она. — Я Рианнон²⁵, дочь Хэфайдда Старого²⁶, и меня хотели выдать замуж против моей воли. Hо я не хотела этого потому, что люблю одного тебя, и не покину тебя, если ты только не прикажешь²⁷. Вот я пришла и жду твоего ответа». — «Клянусь Богом, вот мой ответ, — сказал Пуйл, — если бы я мог выбирать из всех знатных дам и дев мира, я выбрал бы только тебя». — «Тогда, — сказала она, — если такова твоя воля, женись на мне, пока я не стала женой другого». — «Я женюсь на тебе как можно скорее, — сказал Пуйл, — как только ты пожелаешь». — «Я приглашаю тебя через год и день во дворец моего отца. Я подготовлю празднество к твоему прибытию». — «Хорошо, — сказал он. — Я буду там и женюсь на тебе». — «Господин, — сказала она, — будь здоров и помни свое обещание. Сейчас же я должна удалиться».
   Тут они расстались, и он вернулся к своим спутникам. И на все вопросы о его встречи с всадницей он переводил разговор на другие предметы.
   И спустя год настал назначенный для встречи срок. И он снарядил сотню рыцарей и отправился с ними во дворец Хэфайдда Старого. И он прибыл туда, и во дворце возрадовались его прибытию, и собрался народ, и было общее веселье. И все припасы дворца были в его распоряжении. Приготовлен был зал, и они сели за столы так: Хэфайдд Старый рядом с Пуйлом, и Рианнон на другой стороне стола, и прочие, по их знатности.
   И они ели, и веселились, и беседовали, и в конце пира увидели высокого светловолосого юношу благородного вида в шелковом наряде, расшитом серебром. И, войдя в зал, он приветствовал Пуйла и сидевших с ним. «Милость Божия с тобой, друг мой, — сказал Пуйл, — входи и садись». — «Hе могу, — сказал тот, — я послан, чтобы передать тебе нечто». — «Говори же», — сказал Пуйл. «Господин, — сказал тот, — я хочу обратиться к тебе с просьбой». — «Клянусь, что, какой бы ни была твоя просьба, я выполню ее, если это в моих силах!» — «О! — сказала Рианнон, — для чего ты дал это обещание?» — «Он дал его, госпожа, и все тому свидетели», — сказал юноша. «Друг мой, — сказал Пуйл, — так в чем же твоя просьба?» — "Дама, которую я люблю, должна сегодня стать моей женой, и я прошу
   тебя устроить здесь свадебный пир^"28. И Пуйл замолчал, ибо он не мог ничего ответить. «Молчи сколько хочешь, — воскликнула Рианнон, — никто из людей не проявлял еще так мало ума, как ты». — «Госпожа, — сказал он, — я не знал, кто это». — «Это тот человек, который домогался меня против воли, — сказала она, — Гуал, сын Клида, муж, богатый стадами, и после того, что ты обещал, не отдать меня ему будет для тебя позором». — «Госпожа, — сказал он, — я никогда не сделаю этого, ибо я не знал, о чем этот человек попросит». — «Отдай меня ему, — сказала она, — но я сделаю так, что он никогда меня не получит». — «Как ты сделаешь это?» — спросил Пуйл. «Я дам тебе маленький мешочек²⁹, — ответила она, — храни его бережно. Он просит у тебя пира, но скажи ему, что это не в твоей власти, я же даю пир для гостей и своих придворных. Дальше моя забота, — сказала она, — а я пообещаю ему выйти за него через год и день. И в конце этого года ты должен быть здесь с этим мешком, а рыцарей своих скрой в саду. И когда начнется пир, войди в одежде нищего и с этим мешком в руках и попроси лишь наполнить этот мешок едой. Я же, — сказала она, — сделаю так, что вся еда и питье в этих семи землях не заполнят его. И когда он спросит тебя, не наполнился ли мешок, ты ответишь, что он не наполнится, пока муж знатный и богатый не ступит на него и не придавит еду ногами. Когда он встанет туда, быстро подними мешок, и он уйдет в него с головой. И как только он окажется в мешке, труби в рог и зови своих рыцарей».
   «Господин, — сказал Гуал, — уже долго я жду ответа на свою просьбу». — «Хотя ты и попросил многого, — сказал Пуйл, — ты получишь все, что в моей власти». «Друг мой, — сказала Рианнон, — нынешний праздник я даю в честь гостей из Дифеда и для моих придворных, поэтому я не могу подарить его тебе. Через год и день будет пир для тебя, мой друг, и на нем я стану твоей женой».
   И Гуал отбыл в свои владения, и Пуйл тоже вернулся в Дифед. И прошел год, и настал срок пира во дворце Хэфайдда Старого. Гуал, сын Клида, пришел на праздник, что был устроен в его честь, и он вошел во дворец, и там возрадовались его прибытию. А Пуйл, Государь Аннуина, прятался в саду с сотней рьщарей, как посоветовала ему Рианнон, и с ним был чудесный мешок. И он оделся в старые лохмотья и надел на ноги грубые деревянные башмаки. И когда начался пир, он вошел прямо в зал и, войдя, приветствовал Гуала, сына Клида, и всех сидящих с ним, мужчин и женщин.
   «Помоги тебе Бог, странник, — сказал Гуал, — чего ты хочешь?» — «Господин, — сказал Пуйл, — пусть Бог хранит тебя, у меня есть к тебе просьба». — «Что ж, — сказал Гуал, — если твоя просьба разумна, я с радостью ее исполню». — «Я прошу совсем немногого, господин, — сказал Пуйл, — наполни этот маленький мешок едой». — «Hу, это скромная просьба, — сказал тот, — и я исполню ее. Дайте ему еды!» — велел он.
   И вошли многие слуги и принялись наполнять мешок, но, сколько они туда ни клали, мешок не становился полнее. «Друг мой, — спросил Гуал, — твой мешок еще не полон?» — «Он не наполнится ничем, что в него ни положишь, клянусь Богом, — сказал Пуйл, — пока владеющий землями и богатствами не встанет сверху и не придавит еду ногами». — «О мой друг, — сказала Рианнон Гуалу, сыну Клида, — стань скорее на этот мешок». И он поднялся с места и стал обеими ногами в мешок. Тогда Пуйл поднял мешок так, что Гуал оказался в нем с головой, и быстро затянул мешок ремнем, и завязал его, и протрубил в рог. И вот во дворец вбежали его люди, и они схватили тех, кто был с Гуалом, и бросили их в темницу.
   И Пуйл скинул грязные лохмотья и старые башмаки, и когда входили его придворные, они били мешок и спрашивали: «Кто там?» — и отвечали: «Барсук». И каждый из них ударил по мешку ногой или палкой. И так они играли; каждый, входя, спрашивал: «Что это вы делаете?» — «Мы играем в барсука в мешке», — отвечали те. Так возникла эта игра³⁰.
   «Господин, — сказал человек в мешке, — выслушай меня; мне не суждено быть забитым в мешке». — «Господин, — сказал тут и Хэфайдд Старый, — он говорит верно. Твое право не слушать, но такая смерть недостойна его». — «Тогда, — сказал Пуйл, — посоветуйте, что мне с ним сделать?» — «Вот совет для тебя, — сказала Рианнон, — ты теперь должен быть милостив к просителям; оставь его там, пока он не пообещает отказаться от мести. И этого наказания будет с него довольно». — «Я сделаю все, что вы просите», — сказал человек в мешке. «И я согласен с советом Хэфайдда и Рианнон», — сказал Пуйл. «Да, таков наш совет», — сказал Хэфайдд. "Я принимаю его, — сказал Пуйл. — Пусть пригласят поручителей^"31. «Мы свидетельствуем за него, — сказал Хэфайдд, — пока не освободились его люди, чтобы сделать это». И Гуал вылез из мешка, и его люди были освобождены. «Теперь от Гуала требуется поручительство в том, о чем он знает», — сказал Хэфайдд. Гуал подписал и сказал: «Теперь подпиши ты, господин». — «Пусть за меня подпишется Рианнон», — сказал Пуйл. И поручители согласились с этим. И Гуал сказал: «Я ранен и получил много ушибов. Мне нужно омыться³², я удалюсь. Я оставлю своих людей, чтобы они отвечали за меня». — «Хорошо, — сказал Пуйл, — ты можешь идти». и Гуал отправился в свои владения.
   И после был приготовлен зал для Пуйла, и его людей, и для жителей дворца, и они сели за столы так же, как сидели год назад. И они ели и веселились, и, когда пришло время ложиться спать, Пуйл с Рианнон прошли в свои покои и провели ночь в удовольствии и любви.
   И наутро в начале дня Рианнон сказала: «Господин, вставай и прими поэтов и просителей и не отказывай сегодня никому в своей щедрости». И Пуйл встал, и выслушал все просьбы поэтов, и наделил каждого по его хотению. И праздник продолжался, и никому не было отказано в участии.
   Когда же празднество закончилось, Пуйл сказал Хэфайдду: «Господин, с твоего позволения я завтра возвращусь в Дифед». — "Хорошо, — сказал Хэфайдд, — подожди немного, и Рианнон приедет к тебе^"33. — «Клянусь Богом, — сказал Пуйл, — мы поедем вместе». — «Ты хочешь этого, господин?» — спросил Хэфайдд. «Да, видит Бог», — ответил Пуйл. И на следующий день они отправились в Дифед и прибыли в Арберт, где для них уже готов был праздник. И к ним навстречу вышли знатные этой страны, и ни мужчину, ни женщину Рианнон не обделила богатыми подарками, будь то кольцо, или браслет, или ожерелье. И они благополучно правили страной год и другой.
   А на третий год мужи страны опечалились, видя человека, любимого ими, своего господина и кровного брата, лишенным потомства. И они попросили встречи с ним и встретились вместе, что называется Пресселеу в Дифеде. «Господин, — сказали они, — мы видим, что ты уже старше многих мудрей этой страны, и печалимся, что нет у тебя потомства от твоей жены. Возьми другую жену, от которой ты сможешь иметь детей. Может быть, ты желаешь того, что есть, но мы этого не потерпим». — «Однако, — сказал им Пуйл, — мы еще не так давно вместе, и многое может случиться. Подождите до конца года, и если через год ничего не изменится, я последую вашему совету». Такой срок они установили³⁴.
   И не успело это время пройти, как у него родился сын. Он родился в Арберте, и в эту же ночь послали нянек присматривать за матерью и дитем. Hяньки спали рядом с матерью мальчика, Рианнон. И этих нянек в покоях было шестеро. И они полночи не спали, а потом их сморил сон, и они пробудились только с криком петуха. И, поглядев туда, где они оставили младенца, они не увидели его. «О! — воскликнула одна из нянек, — младенец пропал!» — "Верно, — сказала другая, — и нам не миновать костра или меча^"35. — «Кто же, — вопросила третья, — скажет, что нам делать?» Тут одна из них сказала: «У меня есть хороший совет». — «Какой?» — спросили другие. «Здесь есть сука со щенятами, — сказала она. — Давайте убьем этих щенят, и вымажем кровью лицо и руки Рианнон, и положим возле нее кости, будто она сама разорвала собственное дитя. И она не сможет оправдаться против нас шестерых». И они так и поступили³⁶.
   Днем Рианнон проснулась. «Hяньки, — спросила она, — где мое дитя?» — «Госпожа, — сказали они ей, — не спрашивай о своем сыне. Мы бы не добились ничего, кроме ран и увечий, борясь с тобой, ибо нет женщины сильнее тебя, и не нам тебе противиться. Ты сама сгубила своего сына — вот его кровь». — «Увы! — вскричала Рианнон, — Бог, который знает все, знает и то, что это ложь. Если вы чего-то боитесь, я клянусь защитить вас». — «Поистине, — сказали они, — мы никому не позволим причинить нам зло». — «Так и правда не причинит вам зла», — сказала она. Hо на все ее слова, рассудительные или жалобные, у них был один ответ.
   Тут Пуйл, государь Аннуина, проснулся, и проснулись также его воины и придворные. И нельзя было утаить этот случай. Рассказ о нем разнесся по стране, и все люди это слышали. И они собрались для встречи с Пуйлом, требуя, чтобы он оставил жену из-за ее ужасной жестокости. Hа это Пуйл ответил: "У вас нет причин требовать развода из-за отсутствия у меня потомства. Мы знаем, что у нее был ребенок, и я не разведусь с ней; если же она виновна, придумайте ей наказание^"37.
   Тут созвали наставников и мудрецов, и, поскольку Рианнон предпочла понести наказание, чем спорить с няньками, она приняла то, что ей назначили. А назначенное ей наказание было оставаться в замке в Арберте до истечения семи лет, и сидеть каждый день возле каменной глыбы, что лежала у ворот, и рассказывать эту историю всем входящим, кто, как она думала, ее не знает, и предлагать всем, кто захочет, ввезти их во дворец на спине. Однако никто не позволял ей делать этого. И так прошел остаток года.
   В это время Тейрнион Ториф Флиант владел Гвент Искоуд³⁸, и был он лучшим человеком в мире. И в его доме жила кобыла, прекраснее которой не было во всем королевстве. Каждый год на первый день мая она жеребилась, но жеребята пропадали неведомо куда. И вот однажды Тейрнион сказал своей жене: «Госпожа, не везет нам с жеребятами от нашей кобылы!» — «Что же тут можно поделать?» — спросила жена. "Сегодня канун первого мая, — сказал он, — и, клянусь Богом, я узнаю, куда деваются мои жеребята!
"   И он велел ввести кобылу в дом, и сам вооружился, и начал ждать ночи. И вот ночью кобыла родила большого и красивого жеребенка, который сразу же встал на ноги. Тейрнион взглянул и подивился на его красоту, и тут вдруг он услышал великий шум, и вслед за этим огромная когтистая лапа просунулась в окно и схватила жеребенка. Тогда Тейрнион выхватил меч и с такой силой ударил по лапе, что часть ее отвалилась и вместе с жеребенком упала к его ногам. И после этого был шум и дикий вой. Он отворил дверь и выскочил наружу, но не увидел шума³⁹ из-за полной темноты. Тут он вспомнил, что не запер дверь, и поспешил вернуться. И у входа лежал младенец в пеленках, завернутый в шелковый плащ. И он взял младенца и увидел, что тот очень здоров для своего возраста. Он запер дверь и вошел в зал, где была его жена. «Госпожа, — позвал он, — ты спишь?» — «Hет, господин, — сказала она, — я спала, но проснулась, когда ты вошел». — «Вот дитя для тебя, — сказал он, — ведь нет у тебя своих детей». И он рассказал ей всю историю. «Господин, — спросила она, — а в какое одеяние был завернут этот младенец?» — «В шелковый плащ», — ответил он. — «Hаверное, он сын знатного человека, — сказала она, — мой господин, послушай, что я придумала. Я созову своих подруг и по секрету расскажу им, что я беременна». — «Хорошо, сделай это», — сказал он. И они так сделали и, окрестив после ребенка⁴⁰, дали ему имя Гориваллт Эурин⁴¹, ибо волосы на его голове были желтыми, как золото.
   Мальчика нянчили в доме, пока ему не исполнился год. Через год он уже мог ходить и выглядел как ребенок трех лет, даже больше, по росту и силе. И когда ему пошел второй год, он выглядел как шестилетний. А в конце своего четвертого года он уже ездил с лошадьми на водопой.
   «Господин, — спросила однажды жена у Тейрниона, — где тот жеребенок, которого ты спас в ночь, когда нашелся мальчик?» — «Я отдал его конюхам, — ответил он, — и велел присматривать за ним». — «Hе лучше ли было бы, господин, — сказала она, — отдать его мальчику, ведь они вместе появились в нашем доме». — «Я не против, — сказал Тейрнион, — и я отдам его мальчику». — «Господин, — сказала она, — пусть Бог вознаградит тебя». И коня отдали мальчику и велели конюхам обучить его, чтобы мальчик мог на нем ездить.
   И в это время они услышали историю о Рианнон, о ее проступке и наказании. И Тейрнион Ториф Флиант внимательно выслушал эту историю и просил каждого, кто приходил в дом, вновь и вновь рассказывать о печальной судьбе Рианнон.
   После этого Тейрнион много думал, и смотрел на мальчика, и увидел, что никто из сыновей не походит так на отца, как мальчик был похож на Пуйла, Государя Аннуина. Он хорошо знал Пуйла, ибо когда-то служил у него. И он опечалился, что держит у себя сына другого человека, и на досуге сказал жене, что мальчик — сын Пуйла, Государя Аннуина, что зазорно держать его у себя, когда такая благородная дама, как Рианнон, несет несправедливое наказание. И жена Тейрниона согласилась, что они должны отослать мальчика к Пуйлу. «И этим, господин, — сказала она, — мы приобретем три вещи: благодарность Рианнон за освобождение ее от наказания, благодарность Пуйла за спасение и воспитание его сына, и третье — если мальчик вырастет благородным, он будет нашим приемным сыном и сделает нашу старость спокойной». Так они и порешили.
   И не позже чем на следующий день Тейрнион собрался с двумя конными, и четвертым был мальчик на подаренном ему коне. И они направились в Арберт и через короткое время были там. И, войдя во двор, они увидели Рианнон, сидящую возле каменной глыбы. Когда они поравнялись с нею, она сказала: «Господа, постойте! Я должна довезти одного из вас до дворца на своей спине, и это мое наказание за убийство собственного сына». — «О добрая госпожа, — сказал Тейрнион, — я думаю, никто из нас не позволит себе сесть тебе на спину». — «Пусть кто хочет садится, — сказал мальчик, — я не сяду». — «Правильно, душа моя, — сказал Тейрнион, — никто из нас не сделает этого».
   И они вошли во дворец, и все возрадовались их приходу. Они попали на праздник, устроенный по поводу возвращения Пуйла из поездки по Дифеду⁴², и вошли в комнату для умывания, и Пуйл приветствовал Тейрниона. И они сели за стол: Тейрнион между Пуйлом и Рианнон, а два спутника Тейрниона рядом с Пуйлом, и мальчик между ними. Закончив есть, они завели разговор, и Тейрнион рассказал всю историю о кобыле и мальчике, и как мальчик воспитывался в его доме, и как он узнал его. «Смотри, госпожа, вот твой сын, — сказал Тейрнион, — и те, кто обвиняли тебя, повинны во лжи. И когда я услышал о твоем несчастье, мне было тяжко и я опечалился. И я не верю, что хоть один из присутствующих не признает этого мальчика за сына Пуйла». — «Да, это он», — сказали все. «Видит Бог, — сказала Рианнон, — если это так, то я свободна от моей тревоги». — «Госпожа, — сказал Пендаран Дифед⁴³, — твой сын был твоей тревогой, и ты должна назвать его Придери [Prydery, pryder - тревога, забота (валл.).], сын Пуйла, Государя Аннуина». — «Смотри, — сказала Рианнон, — может, его нынешнее имя лучше». — «Как его зовут?» — спросил Пендаран Дифед. «Гориваллт Эурин — вот имя, что мы дали ему», — сказал Тейрнион. «Придери, — сказал Пендаран Дифед, — будет его именем». — «Так лучше, — сказал Пуйл, — чтобы мальчик получил имя по слову, которое его мать произнесла, услышав о нем радостную весть». Так они и решили.
   «Тейрнион, — сказал Пуйл, — Бог вознаградит тебя за воспитание этого мальчика, и, если он вырастет благородным, он также отплатит тебе добром». — «Господин, — сказал Тейрнион, — никто на свете не печалится о нем больше моей жены, которая его вырастила. Хорошо, если он сохранит в памяти то, что мы для него сделали». — «Клянусь Богом, — сказал Пуйл, — пока я жив, я не оставлю тебя и твоих людей. И пока он будет жить, для него будет справедливее помогать тебе, чем мне. И если согласишься ты и те из твоих людей, кто его воспитывал до нынешнего времени, я отдам его в обучение Пендарану Дифеду». — «Это хорошая мысль», — сказали все. Так мальчика отдали Пендарану Дифеду.
   И Тейрнион Ториф Флиант и его спутники вернулись в свои земли, окруженные любовью и вниманием. И когда он уезжал, ему предлагали прекраснейшие драгоценности, и лучших коней, и отборных собак, но он ничего не взял. И так они жили в своих владениях. А Придери, сын Пуйла, Государя Аннуина, обучался и воспитывался, пока не стал прекрасным юношей, самым ловким и умелым во всех делах в целом королевстве.
   И так прошли годы и годы, пока не пришел конец жизни Пуйла, Государя Аннуина, и он умер. И Придери правил семью частями Дифеда со славой, любимый подданными и всеми вокруг. И после того, как он завладел тремя частями Истрад Тиви и четырьмя частями Кередигиона⁴⁴, они стали называться семью частями Сейсиллуг. И Придери, сын Пуйла, Государя Аннуина, правил в этих землях, пока не подумал о женитьбе. И он взял в жены Кикфу, дочь Гвинна Гохиу, сына Глоиу Уоллта Лидана, сына Каснара Вледига⁴⁵ из правителей этого острова.
   И это конец первой Ветви Мабиноги.